Перерожденная  - Ясмина Сапфир

На паре Яцеслава у группы, как и вчера, ничего не получалось. Совсем. После заметного прогресса у Витриса я думала мы вовсю начнем использовать магию превращений. Но нет! То ли «Яйцо» преподавал намного хуже «садюги», то ли обращение на самом деле было куда сложнее, хотя все утверждали совершенно обратное.

К концу пары студенты безумно устали от долгих бессмысленных потуг. Попыток окружить себя туманом, сделать его похожим на водное существо. «Отличники» все еще с выпученными глазами следовали советам препода, остальные же принялись развлекаться – кто во что горазд.

Чар снова рассказывал Русе что-то очень веселое или романтичное. Девушка хихикала, краснела и прижималась к парню плечом.

«Альфа-стервы» поправляли прически и метали в меня убийственные взгляды. Кармис оборачивался к нам с Зором тоже, смотрел с любопытством и весь уходил в беседу с соседом. Невысокий лопоухий крепыш слушал «короля» потока с интересом, кивал, изредка вставляя короткие реплики.

Несколько громил с ближайших рядов откровенно хулиганили. Ковыряли парты, гоготали, дергали соседей за волосы. Детский сад, ей-богу, а не вуз «королевского профиля».

Как ни удивительно, Яцеслав ни разу не сделал им замечаний. Будто понимал состояние перевертыша, у которого не выходит самое важное и главное в его жизни колдовство. Из лекции препода следовало, что, только меняя ипостаси как перчатки, перевертыш обретает полную силу, магию. Получает загадочную связь с морем и со всеми его волшебными обитателями. Оказывается, таких было немало, просто люди их не видели, не засекали приборами. Неспособный в любую секунду сменить ипостась перевертыш постепенно утрачивает волшебство, становится смертным.

Чтобы отвлечься от десятков неудач, мы с Зором и Зуфой обсуждали грядущую охоту.

Ребята убеждали, что в магическом пузыре совершенно безопасно, тепло, дышать там можно сколько хочешь, хищные рыбы почти не нападают. Если же атакуют, мне сразу помогут. В «развлекухе», как выражались громилы, участвуют лучшие воины королевства во главе с Арзавиром и Наллисом.

На всякий случай меня несколько раз предупредили, что охотиться на дельфинов и китов – дурной тон. Только на рыбу и только на хищников. Любимая цель королей – акулы и барракуды. Другие вельможи убивают громадных мурен и глубоководных чудищ. Зор уверял, что люди не всех и видели. Не способны человеческие батискафы и даже подлодки спускаться на такую глубину.

Но главной нашей целью был какой-то особенный, волшебный монстр. Громадный, невероятно опасный, но очень полезный. Его даже не ели, от него подпитывались магией, энергией.

Словом, чем больше я узнавала про охоту, тем страшнее мне становилось.

Представлялись глубокие ледяные расщелины с ужасными монстрами внутри, кромешная тьма и хищные пасти вокруг… Ребята же буквально фонтанировали восторгом перед «развлекухой».

Сегодняшняя пара Яцеслава закончилась, как и вчерашняя. Препод клятвенно пообещал, что вот буквально завтра, может, послезавтра, в крайнем случае через пару дней, у нас все получится, и торопливо покинул аудиторию.

Группа восторженно загудела о королевской охоте, и стало ясно – большинство здесь любят ее, ждут, радуются, как дети.

Я еще выбиралась из-за парты, когда Зор потряс за плечо и ткнул пальцем в дверной проем. Как и вчера, там небрежно оперся о косяк до невозможности довольный собой Наллис. Вонзил в меня изумрудный взгляд, не смаргивал и не сглатывал, только изредка облизывал губы.

И было в этом жесте что-то настолько интимное, волнующее, что у меня подогнулись колени.

Я как встала, так и села, ощущая, как удушливое волнение накрыло меня с головой.

Наллис запустил руки в карманы свободных черных брюк, повел могучими плечами и неторопливо двинулся навстречу. Студенты старались ретироваться как можно быстрее. Зор, Зуфа и Принц выскочили с другой стороны ряда и метнулись к дверям.

«Отличники» едва не застряли в узком проеме. Хулиганы оголтелой толпой бросились наружу, начали толкаться, соревнуясь в ругательствах. «Альфа-стервы» поспешно засеменили прочь, позволив себе только один «лазерный» взгляд и еще один – завистливый. Кармис удалился одним из последних, беспрестанно оглядываясь. Как я и предполагала, он не испытывал ко мне интереса как к женщине, скорее наблюдал, как за чем-то новым, неведомым и ужасно любопытным. Причем с каждым днем, с каждым моим успехом любопытство парня разгоралось все сильнее.

Не прошло и пары минут, как в аудитории остались только мы с Наллисом. Он подошел медленно, плавно, словно боялся спугнуть, и снова я оказалась в плену вчерашних ощущений.

Сердце пропустило удар, заколотилось быстро и рвано, тепло спускалось из живота все ниже и ниже. Я хотела что-то сказать, спросить, может даже возмутиться, но слова застряли в горле, а мысли испарились. Я глаз не могла оторвать от Наллиса. Злость на зеленоглазого акула исчезла, претензии вылетели из головы. Король присел рядом, прижался горячим боком, подпер голову ладонью и спросил:

– Поедешь со мной на охоту?

Я машинально кивнула, почти не соображая – зачем и почему. Мысли путались, а близость Наллиса очень некстати будоражила мои подростковые гормоны.

Жар бросился в лицо, опалил уши, щеки и даже шею. Зеленоглазый акул просиял улыбкой во все тридцать два зуба. Казалось, согласие поехать с ним на охоту означало гораздо больше, чем я могла вообразить. Наллис взял меня за руку, облизнул губы и сглотнул. С минуту он так и сидел, не сводя с меня изумрудного взгляда, поглаживая пальцами мою ладонь и улыбаясь все загадочней и загадочней.

Подростковые гормоны и дремучие инстинкты спорили во мне с разумом и опытом умудренной жизнью женщины. Он что-то скрывал, этот черноволосый король.

Уж слишком победно сверкали его глаза, слишком по-хозяйски потянул он меня за руку, когда встал, и слишком долго не сходила с губ акула улыбка. Сладкая, как патока, довольная, как гримаса кота перед миской деревенской сметаны, – и немного пошловатая, будто я согласилась на нечто неприличное.

Наллис словно почувствовал мои сомнения, подозрения и припустил так, что на раздумья уже не оставалось времени.

Несколько минут ошалелого бегства из Академии – и мы понеслись по скользящей трассе. Я вдруг поняла, что уже совсем не нуждаюсь в помощи, даже в подсказке выбросить руки в стороны, удерживая равновесие. Я неслась с невиданной скоростью и полностью контролировала полет.

Краем глаза я видела лицо Наллиса. Улыбка по-прежнему растягивала его губы, белоснежные зубы сверкали, длинные черные волосы красиво развевались на ветру. Я даже залюбовалась. Щеки зеленоглазого акула залил лихорадочный румянец, он словно бы невзначай приблизился, на полном ходу, не сбавляя темпа, и крепко обнял за талию. И тут случилось нечто такое, чего не ожидал, похоже, ни один из нас.

Движение резко изменилось. Мы полетели, почти не касаясь ногами трассы, а ветер куда-то пропал. Только что он хлестал в лицо, сбивал дыхание, заставлял заполошно промаргиваться, и вдруг мы словно очутились внутри невидимого купола. Он надежно защищал от порывистого шквала.